ОТЗЫВЫ

“В коментариях к постам ниже меня просили рассказать чуть подробнее про чаньский ретрит, с которого я недавно вернулся. И это правильно: с одной стороны, мне самому интересно и важно отрефлексировать это событие, а с другой, это может быть интересно моим френдам. Кому-то из них, наверное, потому, что для большинства людей буддийские затворничества есть что-то предельно далекое и экзотическое. Другая часть френдов, напротив, плотно погружена в эту тему и им важно понять, дельным ли был ретрит, полезным ли, насколько грамотно организован, есть ли смысл ехать самим.

Что же, попробую рассказать.

Ретрит – это временный уход из привычной жизни, погружение в какую-то созерцательную практику или набор таких практик. Обычно на время ретрита человек уезжает в специальное тихое место, принимает обет молчания, обрывает любое общение с внешним миром, соцсетями и т.д. Все это нужно для того, чтобы не рассеиваться на второстепенные вещи, не отвлекаться на обыденные бытовые вопросы и попытаться действительно сосредоточиться на главном.

Зачем люди едут на ретриты?

Наверное, все по-разному. Кто-то хочет углубиться в своих практиках, достичь состояния внутренней тишины, развить чувствительность и осознанность. Кто-то хочет просто получить новый интересный опыт. Для кого-то это религиозная практика следования по пути будд и бодхисаттв для достижения конечного пробуждения. Для меня же это была в большей степени попытка понять, действительно ли чань-буддизм – это и есть мой путь и мое пристанище.

Более 30 лет я нахожусь в поисках того, что мог бы назвать своим домом, своим пристанищем. Стучусь во все двери, и мне действительно везде рады. Но побыв какое-то время в рамках того или иного учения, изучая и практикуя его, я со временем понимаю, что слишком много здесь того, что я не могу принять, что не резонирует с моим сердцем, разумом, ценностями, мироощущением. Приходится тепло прощаться и идти дальше. И я думал, что, возможно, бамбуковая хижина чаньского мастера и есть то место, где я почувствую себя «дома». 

Забегая вперед, скажу сразу – нет, не почувствовал. 

Мой флирт с буддизмом был многообещающим, а со школой Чань мы даже закрутили бурный роман, но к бракосочетанию он так и не привел. Не буду вдаваться сейчас в детали, в чем именно мы не сошлись характерами, и уж тем более я не планирую заниматься критикой буддизма. Мы расстались друзьями, я взял у чань-буддизма много полезного для себя и очень благодарен за этот опыт. Кстати, да – если решаете для себя, ехать ли на подобный ритрит, обязательно поезжайте.

Что же до меня, то я не встретил Будду и не обрел просветление. 

Но я встретил себя и понял, что мне не нужно просветление.

Примеряя на себя буддийскую картину мира, я понял, что не готов отказаться от того, что действительно считаю ценным и значимым. 

И я также понял, что мне больше ничего не нужно искать вовне и что мне не нужны религии и духовные учения.

Я верю в открытое, любящее и сострадающее сердце. В разум, не останавливающийся в познании истины. В волю, направленную на благо всех живых существ. В верность выстраданным ценностям и глубинным смыслам.

Верю в шум дождя за окном и шелест осенних листьев. В улыбку утреннего солнца и беззащитность хрупкого цветка. В горьковатый кофе в любимом кафе с дорогим для тебя человеком. В теплоту объятий и боль расставаний. В детский смех и беспредельность звездного неба.

Мой путь – открытость каждому мгновению этой жизни. И нет никакого другого пробуждения, кроме как пробуждения к реальности настоящего момента и привнесения в него мудрости и любви.

Chang Xiang* Фаши, посетивший Россию в июле, делится своими впечатлениями.

^{*Чан Сян Фаши – один из монахов, которые сопровождали Го Сина Фаши в 2019 году}

Жизненная сила берёзы

Берёза — национальный символ России. Просыпаясь раньше многих растений после суровой зимы, это дерево пускает живые зелёные ростки. Подобная жизнеспособность присуща и духу россиян, хранящих воспоминания о последнем визите Мастера Шэн Яня в 2003 году. 

Врата беспредельного – УЦзиМэнь

В июле этого года главный наставник зала Чань в монастыре Фагушань Го Син Фаши, в сопровождении Чан Сиан Фаши и Ен И Фаши, приехал в Россию и провел очередной ежегодный чаньский ретрит. Перед началом ретрита Фаши посетили дом Александра Житомирского, основателя центра Уцзимэнь , практикующего традиционные китайские боевые искусства и буддизм традиции Чань на протяжении многих лет. Двадцать лет назад (1998 год) Александр пригласил Мастера Шэн Яня в Санкт-Петербург и был одним из организаторов первого пятидневного ретрита под руководством Мастера. С тех пор ученики Уцзимэнь составляли большую часть участников ретритов в традиции Чань, проведённых в России Мастером и его учениками. Для Александра Мастер Шэн Янь написал каллиграфию «Сердце Чань», каждый гость в доме Александра может её увидеть.

На третий день без практики, её отсутствие заметно каждому

Мы говорили с Александром о боевых искусствах, каллиграфии и медитации. Припомнили слова знаменитых пианистов: «Если я не играю один день, то это заметно мне, если два дня — заметят музыканты, а если не играть три дня, то это заметит каждый». Этот пример иллюстрирует значимость непрерывной практики и в полной мере относится к медитации. Мы пришли к выводу, что испытывая трудности при изучении боевых искусств или медитации, все используют свою «занятость» как оправдание отсутствию усердия, на самом деле за «занятостью» кроется злейший враг – лень.

Во время ретрита, после занятий в зале и практики сидячей медитации Фаши водил участников в берёзовую рощу. Практикующие рассказывали нам, что берёза — это первое дерево нового леса, рано чувствующее приход весны, символизирующее жизненную силу и дух россиян. Думаю, именно этот дух позволил продолжать практику традиции Чань в России, после последнего ретрита, проведённого Мастером Шэн Янем в 2003 году.

Пятнадцать лет практики

Кроме однодневного и семидневного ретритов, Фаши также провели две встречи, рассказывая о практике. На них присутствовали люди, знакомые с буддийской литературой, в основном Тибетской и Южной (Тхеравада) традиций, книги о Чань-буддизме на русском языке не так распространены. У интересующихся есть возможность знакомства с концепциями взаимозависимого возникновения, причин и условий и пр., но это не прямая связь с учением Будды, а практика методов Чань, подобно свежему ветру, вдохновляла участников встреч, даже после их завершения, продолжать с жаром задавать Фаши вопросы.

Российские практикующие говорят, что изучать Чань в России не так просто. В составе Российской Федерации есть несколько республик, главной религией которых традиционно считается буддизм. В основном распространён тибетский буддизм, его часто исповедуют потомки монголов. Русских буддистов не много. Говорят, что ближе познакомиться с Чань можно только в Москве. Обучение методам школы Чань не так доступно.

Несмотря на то, что благодаря современным технологиям, получить сведения о буддийском учении очень легко, обилие информации, без живой связи с Дхармой, также может привести в смятение. Учение должно быть явлено людям, чтобы затронуть их сердца. В прошлом году в Сангху был принят русский Бодхисаттва* (монах) – это возможность сблизить традицию Чань с Россией. Я надеюсь, что семена Дхармы, посеянные Учителем в 1998 году, будут продолжать расти и процветать в сердцах русских Боддхисатв. 

(Выдержка из журнала “Барабан Дхармы” 357)

* Речь идёт об Андрее Архутике, проходящем обучение в монастыре Фагушань на Тайване (прим.редактора)

Первый день ретрита дался мне тяжело. Хотя были и сильные явления в медитации, и мне удавалось размещать себя в пространстве, балансируя отдых и вовлечённость, но в целом я наблюдала, что со мной ничего не происходит.  

Мне столько рассказывали о Фаши, о том, какой он необыкновенный и удивительный человек, а я видела перед собой обыкновенного человека. Доброго, смешливого, с потрясающим чувством юмора и уровнем сострадания. Он мне нравился, но ничего не происходило. Не «дзынькало», не «забирало», не «раскрывало глаза» — просто текло, происходило где-то рядом со мной, не слишком меня захватывая. Вышла я, однако, после этого полная сил и отправилась плавать в пустой бассейн.

И вот там, в бассейне, особенно под водой, я наблюдала устойчивую, пронизывающую меня тишину и мягкое спокойствие. Я была всем довольна. Всё было хорошо. 

На следующее утро я опоздала. На одну минуту — но её оказалось достаточно, чтобы я посчитала невежливым и невозможным заходить в зал. Сказать по правде, мне не сильно-то туда и хотелось. Зал полон людей, в окна слепит солнце, жара — а здесь, в коридоре, полумрак и прохлада, и я одна.

Тот день Фаши начал не с медитации, а с разговора. В начале двери были открыты, но через полчаса их закрыли и я перестала слышать, что он говорит. А слышать хотелось. Тогда я поставила стул напротив двери и села прямо по одной линии с Фаши. Я знала, что сквозь закрытые двери «смотрю» прямо на него…

Чтобы лучше слышать, я сначала села спиной к двери, потом развернулась боком, практически прислонив ухо… Но потом я почувствовала, что НАДО развернуться к Фаши лицом. И хотя так почти ничего не было слышно, я знала, что это самая верная и единственно возможная позиция.

Из-за расстояния до двери я почти не слышала переводчицу. До меня долетали лишь отдельные слова, но каждое из них попадало в какое-то очень правильное место внутри меня… 

Я вспомнила первое знакомство с Фаши на онлайн-встрече, которую мне очень настойчиво советовал один знакомый, и вспомнила это ощущение его присутствия…

В его присутствии у меня не только рождаются вопросы, но и происходит понимание и приходят ответы. Как будто сформулированный вопрос, как стрелочка компаса — уже и есть ответ. 

Я сидела тогда перед дверью и просто читала в воздухе ответы на всё, что меня волновало в тот момент. Я не столько вслушивалась в русский текст, сколько слушала звучание самого его голоса, как будто эти слова незнакомого мне языка неведомым образом дополняли меня…

А дальше произошло удивительное. Я до этого знала, как в моей жизни появляются учителя. Как во мне происходит этот выбор, когда вся моя система соглашается с чьим-то авторитетом, даже если разрыв иерархии меж нами не столь велик. Я знаю как это — учиться у кого-то и это ценить: это чувство ни с чем не спутаешь. Но все мои учителя всегда приходили ко мне, а вернее, заходили в меня через «голову» — через ум, через глаза и уши, и даже если оказывались в сердце, то вот таким ступенчатым путём.

Произошедшее за дверью я не могу описать никакими иными словами, кроме как — сердце моё открылось…

Это было мгновение, одно конкретное единственное мгновение, в котором я обнаружила Фаши внутри моего сердца. 

Не знаю, возможно, именно так и происходит истинный выбор Учителя. Я мечтала испытать это, но никогда прежде не испытывала ничего подобного.

С этого момента все критические мысли о Фаши отпали. Всё непонимание, раздражение или неудовлетворённость, которые я испытывала в предыдущий день, оказались далеко-далеко.

С этого момента меня поддерживает мысль о том, что он есть. Что он простой живой человек и он существует. Хотя, я думаю, даже когда он перестанет существовать, он не перестанет быть.

Мне не важно, близко ли он или далеко. Помнит ли он моё имя. Различает ли меня среди тысяч глядящих на него лиц. Когда мы встречаемся — я чувствую — мы одно. И нет нужды ничего объяснять.

Я знаю, что могу прийти за поддержкой. Прийти с любой неразрешённой задачей и получить понимание и подробный ответ, хотя вопрос — это всего лишь повод для воплощения этой связи, и не так уж и важно, приду ли я или нет, так как некуда приходить.

Во второй (для меня) приезд Фаши мы прошлись с ним рядом по улице до ресторанчика, болтали о просветлении и смеялись от души. В моём воображении он всегда предстаёт таким — смеющимся или с доброй, но и насмешливой улыбкой. Терпеливо повторяющим одно и то же. Обычным человеком с необычайно огромным сердцем, пропускающим через себя что-то такое, чему нет названия.

Этот текст не о Фаши. Он обо мне. Я ничего не знаю о нём в действительности. И о действительности я знаю мало. Я только знаю, что мне очень приятно смотреть на ту форму, в которой он воплощён. 

Этот текст — всего лишь попытка описать словами неописуемое, но существующее и устойчиво длящееся. 

Если у вас есть возможность прийти и впустить в себя хотя бы одну каплю этого, то держите сердце открытым, ибо по-настоящему нет ни единого повода его закрывать)

Ната Postscriptum